Когда человек, стоящий в очереди на паспортный контроль в аэропорту, начинает истерично хохотать без особой причины, это выглядит подозрительно. Что делает ситуацию еще хуже, это то, что человек, о котором мы говорим, не имеет при себе багажа. Кто приезжает в аэропорт с одним коричневым бумажным пакетом? Подозрительная личность, которая обязательно сделает какую-нибудь пакость — вот кто! Или… или… человек, у которого украли весь багаж за три часа до полета. Это я, да. 

Внутри моего грустного бумажного пакета лежала булка хлеба. Не какого-нибудь обычного хлеба, заметьте, а легендарного деревенского хлеба из пекарни Тартин в Сан-Франциско. Как я мечтала отрезать хрустящую корочку и добраться до мягкой перфорированной серединки, как хотела попробовать кусочек этого хлеба, восхваляемого каждым уважающим себя кулинаром и критиком от Марты Стюарт до Нью Йорк Таймс.

пекарня тартин

Сан Франциско был последним городом в моей поездке по западному побережью, перевалочным пунктом на пути домой. У меня было всего несколько часов, поэтому мост Золотые Ворота, Пирс №39 и квартал Гираделли в обязательную программу не вошли. Единственным пунктом в этой программе была пекарня Тартин.

По пути из национального парка Йосемити в Сан Франциско, пока муж вел машину, я занималась чем поважнее — читала, какие плюшки нужно попробовать в Тартин. Классический круассан, конечно, который на вкус “как масло, только лучше”. И еще круассан с шоколадом, потому что в нем таится “целых тридцать грамм шоколада Валрона с 66% содержанием какао”. И еще утреннюю булочку, и киш, и, конечно, хлеб! 

Я представляла, как куплю буханку и привезу ее домой, в Техас. Я бы терпела и не отщипывала кусочки, я бы дождалась, когда прилечу в Остин, проснусь утром следующего дня в своей постели, встану, заварю кофе, отрежу корочку, намажу ее маслом и вареньем и слопаю ее, как Тося в “Девчатах”, с чувством, с толком, с расстановкой; с удовольствием, которое бывает только от неторопливого завтрака. 

пекарня тартин сан франциско тартин сан франциско

Тартин был в моем списке обязательных мест к посещению задолго до этого визита в Сан Франциско, поэтому поехать на обед в пекарню после шести часов, проведенных в машине по дороге из Йосемити, казалось отличной идеей. Как и положено, мы отстояли в очереди, чтобы заказать бутерброд с овощами и крок монсье, потом вернулись за классическим круассаном и круассаном с шоколадом, и под конец взяли булку деревенского хлеба, которая, как оказалось, стоит десять долларов и девяносто пять центов. Должно быть, в хлеб добавляют пищевое золото, не иначе. Я была готова простить Тартин все, даже булку хлеба за одиннадцать долларов, потому что мечты, воплощенные в реальность, стоят больше одиннадцати долларов.

После обеда мы закинули бумажный пакет с моим драгоценным хлебом на заднее сиденье машины, взятой на прокат на время путешествия, и пошли искать кофе, чтобы скоротать оставшиеся два часа до поездки в аэропорт.

Через два часа мы стояли перед разбитым задним окном машины и в недоумении смотрели на серую обшивку пустого багажника, усыпанную стеклом. “Всё, всё, что нажил непосильным трудом, всё же погибло! Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая…”

У меня ничего никогда не крали. Только однажды старый дешевый телефон, который было не жалко. Но никогда-никогда два чемодана, да еще два рюкзака, набитых одеждой, обувью, украшениями и техникой, в числе которой был ноутбук и дрон. Ощущение несправедливости непередаваемое, особенно, когда через десять минут тебе нужно ехать в аэропорт. 

К своему удивлению, я не выругалась. Я только выдохнула “ой”. А потом чуть длиннее “ооооой”. Когда начинаешь думать обо всем, что предшествовало этому событию, замечаешь странные совпадения. Например, утром этого дня я впервые надела цепочку с ключом Тиффани, которую купила в поездке и носила в рюкзаке неделю. А в начале путешествия громко расстраивалась, что забыла жесткий диск с фотографиями. Не забудь я его дома, все фотографии за этот год ушли бы вместе с рюкзаком.

Еще интересно подмечать, что первое приходит на ум, когда думаешь об украденных вещах. “В рюкзаке же был ноутбук со всей работой, статьями, фотографиями… Ох, мое янтарное ожерелье из России… И платок Павло-посадский, он так шел к моему синему платью… блин, и синее платье ведь тоже! И духи, которые я только что купила, полный флакон… и хлеб? Они и хлеб тоже забрали?” Я заглянула на заднее сиденье машины — коричневый бумажный пакет лежат на том же месте, где я его оставила. То есть чемоданы они забрали, а легендарный хлеб, на выпечку которого уходит несколько дней и который стоит почти одиннадцать долларов, решили не трогать? Идиоты.

Думаю, то как мы панически звонили в полицию и страховую компанию, описывать не имеет смысла. Как и печальное осознание того, что вещи скорее всего никогда не найдут. Двадцать минут езды до аэропорта с разбитым задним стеклом, пустым багажником и холодным ветром в салоне тоже опущу. Вернемся лучше сразу в очередь на паспортный контроль.

Ожидая своей очереди, я думала о последнем перелете из Сиэтла в Сан Диего, который случился всего за неделю до описываемого дня в Сан Франциско. Тогда с самого начала все пошло не так. Проходя через сканер, я засветилась как новогодняя елка, поэтому меня обыскали вручную и сделали тест на взрывчатые вещества, который… оказался положительным! Меня обыскали еще раз в отдельной комнате, затем открыли и досмотрели все чемоданы. Забыла упомянуть, что в этот день у меня случилось отравление, поэтому на ногах я стояла кое-как и боялась, как бы меня не вырвало на сотрудников службы безопасности. 

тартин хлеб

И вот через неделю я опять в аэропорту, опять в очереди, только в этот раз вместо чемодана и рюкзака в руках у меня один бумажный пакет. По крайней мере, если меня опять заподозрят в намерении уничтожить человечество, то обыск бумажного пакета долго не займет. Помимо булки хлеба в пакете были остатки двух недоеденных бутербродов и две кофейные чашки — все, что нужно опытному путешественнику. После  шока и стресса последнего часа, вся ирония ситуации дошла до меня в самый неподходящий момент. Я держала в руках ту самую вещь, которую я так отчаянно хотела привезти домой в Остин, — булку хлеба. Я хохотала, пока слезы не полились из глаз. 

Мечты — забавная штука, правда? Даже если они осуществляются, то практически никогда так, как мы себе представляли. Иногда лучше, иногда хуже, иногда не лучше и не хуже — просто по-другому. Мечтала ли я, что привезу домой булку хлеба из пекарни Тартин? Да. Думала ли я, что это будет единственное, что я привезу домой? Нет, не припомню…

Вместо того, чтобы проснуться в своей удобной кровати после полета, я проснулась на матрасе у друзей — ключи от дома исчезли вместе с рюкзаком. Вместо корочки, намазанной маслом и вареньем, на завтрак были тако. 

хлеб пекарня тартин

Я наконец-то попробовала свой хлеб где-то после обеда, когда мне удалось найти вторую связку ключей и попасть домой. После почти двух-недельного путешествия в холодильнике было шаром покати. Стоя возле раковины на кухне, я отрезала хрустящую корочку, откусила и, по словам мужам, сказала “ммммм” за долю секунды до того, как начала жевать. Я же знала, что хлеб будет хорош, так какая разница, скажу я “ммммм” до или после.

Майя Энджелоу как-то сказала: “Люди никогда не запомнят, что ты сказал или сделал, они запомнят, как ты заставил их чувствовать себя”. Я думаю, с едой так же. Запомнить, какой именно была на вкус та булочка из французского кафе или тот суп во вьетнамском ресторане, почти невозможно. Мы помним только, как чувствовали себя в тот момент, когда бежали ранним утром по пустынному Парижу за багетом или момент, когда тарелку с горячим супом поставили перед нами в раздолбанном кафе с пластиковыми стульями в Ханое. Деревенский хлеб из пекарни Тартин заставил меня смеяться в тот момент, когда хотелось плакать. Вкус, хотя и замечательный, был на втором месте.